Организм 2.0 - Страница 91

Боштан прищурился.

— Что, снова будешь бегать от меня, крысеныш?

Набрав полную грудь воздуха, прижимая к корпусу руки и держа кулаки перед собой, Долин начал мелкими шажками приближаться к Боштану. Ухмыльнувшись, штурмовик развернулся в пол–оборота, вытянул перед собой руку, вторую прижал к корпусу. Стал слегка, не отрывая носков от пола, подпрыгивать.

Когда до противника оставалось всего ничего, Боштан не вытерпел. Заорав, штурмовик прыгнул вперед и выбросил в живот Долина прижатую к поясу руку. В тот же самый миг, едва носки ботинок Боштана оторвались от пола, а плечи дернулись, Долин шагнул ему навстречу и в сторону.

Увернуться полностью не получилось – кулак Боштана вместо солнечного сплетения врезался в локоть прижатой к корпусу руки, сминая кости и давя связки. Одновременно с ударом противника атаковал и Долин. С, как учил Акимов, максимальной агрессией и жестокостью. Сначала удар не в прикрытое рукой лицо противника, а «вилка» в незащищенное горло. Захрипев, Боштан выпучил глаза, попытался оттолкнуть Долина локтями и отступить. Не успел – удар коленом в пах заставил его согнуться. Схватив голову скрючившегося штурмовика в захват, Долин чуть подпрыгнул и, закручиваясь вокруг своей оси, выкинул ноги назад, повиснув всем весом на согнувшемся штурмовике. Инерция движения Алексея рванула Боштана вперед, штурмовик окончательно потерял равновесие и полетел на пол.

Упали оба, поднялся только Долин – шея Боштана была сломана. Взглянув на бьющегося в конвульсиях штурмовика, Долин принялся массировать поврежденный локоть. Удар был столь силен, что рука онемела. Придись он в живот или грудную клетку, победа осталась бы за Боштаном.

Салищев закрыл портфель, вставил в пряжку конец ремня. Не оборачиваясь, спросил:

— Ну, закончил наконец?

— Ага, закончил, – подтвердил Долин.

Вздрогнув, Салищев развернулся и с потрясением уставился на тело Боштана. Он не мог поверить, что его верный помощник потерпел поражение, да еще и так быстро.

Подобрав пистолет, Долин пожал плечами:

— Быть большим и уметь драться – не значит, всегда побеждать. – Он прицелился в грудь ученого.

Вскинув перед собой руки, Салищев затараторил:

— Погодите, Алексей, позвольте объясниться. Я… у меня была причина остановить вас. Серьезная причина. Вы не должны добраться до Дай Чуаня. Никто не должен.

Опустив пистолет, Долин направился к двери серверной, велел:

— Продолжайте.

— Вы знаете, из чего производят вакцины, ведь так?

— Естественно. – Долин открыл дверь, оглядел десятки серверов в стойках. Заметив среди множества системников помигивающий сигналами линка ящик с идущими к нему телефонными кабелями, Алексей всадил в него пару пуль. Огоньки погасли. Закрыв дверь, он направился к заметно нервничающему Салищеву.

— Тогда вы понимаете, что любая вакцина – это ослабленный возбудитель болезни, – принялся объяснять ученый. – Как вы думаете, почему вакцина Дай Чуаня действует только на одного из трех человек? Почему он сам и его коллеги опасаются использовать ее на себе? Почему он утверждает, что зараженные теряют к привитым интерес?

Подойдя к Ученому, Долин достал из подсумка маску противогаза, натянул ее.

— Вакцина китайца превращает людей в мертвецов! – заявил Салищев.

— Я догадался об этом, – подтягивая ремешки маски, сказал Долин, – когда Чуань заявил, что его средство действует лишь на одну треть реципиентов.

— Еще не все! – почти закричал Салищев. – Против этого штамма токсоплазмы невозможно выработать иммунитет! Даже если у кого‑нибудь это получится, зараженные просто убьют такого человека. Тепло тела, электромагнитное излучение мозга, запахи феромонов – дополняя зрительное и аудиовосприятие, они сигнализируют мертвецу, что перед ним добыча, что ее нужно атаковать. Единственный способ избежать нападения – это избавиться от тепла тела, запахов феромонов и ЭМИ мозга. Да, двое из трех принявших вакцину становятся обычными протистами. Те же, для кого она оказывается не столь убийственной, также превращаются в мертвецов, но уже второго типа! Ослабленный штамм токсоплазмы перестраивает их тела, проникает в отделы мозга, связанные с гипокампом, и стирает воспоминания, атакует гипоталамус и меняет их поведение. Однако не трогает остальные отделы мозга, что позволяет привитому сохранить разум и коммуникативные навыки. Только поэтому вакцинированные обретают способность жить среди протистов! Естественно, мертвец ведь не станет нападать на другого мертвеца. Зачем ему это? Его природа велит ему атаковать живых, но не себе подобных! – Салищев расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, ослабил воротник и попытался разглядеть выражение лица Долина, скрытого за маской. Почувствовав себя уверенней, ученый спросил: – Вакцина Дай Чуаня спасет разум и достижения цивилизации, но уничтожит человечество! Привитые изменятся настолько сильно, что утратят право зваться гомо сапиенс! Если вы принесете в мир вакцину Дай Чуаня, люди перестанут быть людьми! Вы, Алексей, собственноручно отдадите этот мир новой расе – разумным, прагматичным, лишенным гуманизма мертвецам, инстинктивно считающих нас, живых, врагами. Вы обречете остатки человечества на гибель. Вы окончательно уничтожите все плоды эволюции, все, над чем природа трудилась свыше двух с половиной миллионов лет, дав нам, людям, право осмыслить ее, наделив нас разумом! – Салищев высокомерно вздернул подбородок. – Теперь‑то вы понимаете, почему я не хотел, чтобы кто‑нибудь узнал про Дай Чуаня? Понимаете, почему я должен остановить вас?