Организм 2.0 - Страница 54

Когда Москва опустела, а небо затянули тучи, начались однообразные, похожие друг на друга унылые дни. Постепенно люди оправились от всех потрясений первых дней, приспособились к новым условиям жизни и начали борьбу с мертвецами. Целью было – выжить и очистить город от врагов. Все обитающие в башнях не имели права сомневаться в победе, все были обязаны уметь обращаться с оружием. Ради блага общины любой должен был быть готов поступиться собственными интересами и даже пожертвовать жизнью. Решения руководства не обсуждались, а беспрекословно исполнялись. С паникерами и сомневающимися в победе проводились разъяснительные беседы. Если они не давали результата, от человека избавлялись…

Когда Швец закончил свой рассказ, в комнате повисла гробовая тишина. Всем нужно было обдумать услышанное, ни в чем не сомневался только Долин.

Откинувшись на спинку стула, Алексей зевнул и спокойно заметил:

— Вы никогда не победите. Протистов не станет меньше. Ваше оружие и навыки помогут вам выжить, но на победу не надейтесь.

Швец прищурился.

— Если я передам твои слова Боштану или майору, тебе казнят.

— Тогда получится, что ты зря вписался за нас.

Швец уставился на лежащие на столе руки и промолчал.

— Только интересно, – подавляя очередной зевок, проложил Долин, – почему же ты нас спас? Зачем оно тебе?

Поколебавшись, Швец в лоб спросил:

— Ты знаешь что‑нибудь о типе два?

— Тип два? – нахмурился Долин.

— О новых мертвецах, более умных.

— О, я много чего о них знаю, – помрачнел Долин. – Двадцать четыре часа назад они уничтожили наш дом и убили моего лучшего друга. Я знаю о них такое, о чем предпочел бы вообще забыть.

Пристально взглянув в глаза Долина, Швец кивнул:

— Значит, я не ошибся. Я так и думал, что ты не просто так пристрелил того второго. Значит, тип два – это не просто слухи…

— То есть, вам о них ничего не известно? – уточнил Долин.

— Почти ничего. Среди бойцов ходят слухи о зомбаках, которые ведут себя не как остальные. Я сам пару раз сталкивался со вторыми, но Салищев, Хряк, отрицает их существование. – Швец настороженно огляделся, словно их могли подслушать, покосился на инженера. Хлопнув ладонями по столу, он поднялся: – Ладно, пока разговор не стал слишком опасным, предлагаю его закончить. Пора спать. Мы как‑нибудь разместимся здесь, даме выделим отдельную комнату.

Немного обидевшись, Савельев проворчал:

— Не, ну ваще… Я как бы умею хранить секреты…

Пока Швец стелил на полу матрасы и искал одеяла, Долин, захватив рюкзак, заскочил в ванную комнату. Защелка была сломана, но Долин не ждал внезапного вторжения. Усевшись на край ванны, он закатал штанину, размотав бинт, осмотрел рану овальной формы со следами зубов.

Протисту не удалось вырвать кусок плоти, но сила укуса у него была будь здоров. Само место укуса воспалилось, кожа вокруг него покраснела. От легкого прикосновения Долин поморщился – на ногу словно плеснули кипятком. Хотя это хорошо – боль с воспалением значили, что иммунная система сопротивляется заразе. Однако еще с утра воспаление было намного меньше. Судя по скорости его распространения, нога перестанет функционировать дня через три–четыре.

Интересно, подумал Долин, когда проявятся первые признаки болезни? И какими они будут? Сердце начнет останавливаться постепенно, станет хуже память? Или все произойдет мгновенно? И если его заразил тип два, не станет ли он как тот разумный протист бродить по миру, полностью утратив память и забыв, кем он когда‑то был?

Хмыкнув, Долин решил больше не думать об этом. Есть цель – отыскать Дай Чуаня и вакцину. Посторонние мысли лишь отвлекают.

Отыскав в рюкзаке аптечку, он продезинфицировал рану и сделал в плечо укол иммуноглобулина. Поразмыслив, вкатил себе двойную дозу пенициллина. Хуже точно не будет, зато, возможно, удастся притормозить размножение паразита.

Достав бинт и тюбик анестетика, он принялся смазывать его мазью.

В дверь вежливо постучали, она начала открываться.

Проскользнув в ванную, Кнопа закрыла дверь. Из комнаты донесся окрик Швеца:

— Только потише там!..

Девушка была в одном свитере, короткие черные волосы еще не успели просохнуть. И без мешковатой куртки и шапки она выглядела иначе, очень женственной и милой. Долин невольно залюбовался ей, вмиг пожалев, что так долго отталкивал ее. Из‑за своей дурости и идиотского желания не обременять себя. Но теперь, едва не потеряв ее и осознав, что она была больше, чем просто подругой, он даже не мог прикоснуться к ней.

Пальцами ноги опуская задранную штанину, нарочито грубым тоном Долин попросил:

— Выйди, пожалуйста.

Кнопа скрестила на груди руки и прислонилась спиной к двери.

— Ну вот опять ты за свое, – пробормотала она. – Ладно, я выйду. Только ответь на один вопрос: зачем ты уже во второй раз спасаешь мне жизнь, если я тебе противна?

— Ошибаешься.

— Тогда что? У тебя хобби такое – мучить меня и ничего мне не говорить? Кто я для тебя?

Удивляясь самому себе, Долин вдруг признался:

— Очень дорогой мне человек.

Кнопа моргнула. Недоверчиво переспросила:

— Что‑что?

— Тебе не послышалось.

Засияв, девушка шагнула к Долину, попыталась обнять его, но Алексей, перехватив ее руки, удержал ее на расстоянии.

— Да… да! – вконец озадаченная Кнопа, так и не смогла подобрать подходящего слова.

— Катя, слушай внимательно, – глядя ей в глаза, сказал Долин. – Мне очень жаль, что я был таким кретином. Ты мне всегда нравилась. Просто я эгоист и идиот. Я думал, что без тебя мне будет легче. Я ошибался. Я очень жалею, что не подпускал тебя к себе. Просто… сейчас ты не должна приближаться ко мне. Это опасно.