Организм 2.0 - Страница 3

Поправив вдруг ставший тесным галстук, Куратор хрипло спросил:

— Это правда?

— Абсолютная, – почувствовав себя хозяином положения, ученый откинулся на спинку кресла.

— Но целью эксперимента было не абсолютное повиновение. И почему вы еще не представили доклад в центр?

— Еще рано. Мы должны стабилизировать наш вид – никому не нужно, чтобы он эволюционировал. А протисты умеют делать это очень быстро. Мы должны найти средство за контролем его распространения. Кроме того, на некоторых шимпанзе наш простит оказывает довольно непредсказуемое воздействие. Они могут истечь кровью, задохнуться, впадают в ярость или у них замедляется метаболизм. Я еще молчу про взрывающиеся глазные яблоки. В любом случае, пока мы не стабилизировали нашего паразита и не выяснили, что именно оказывает на шимпанзе негативное влияние, рано говорить об успехе. Но можно быть точно уверенным, что мы двигаемся в правильном направлении.

Подойдя к пульту, Куратор постучал пальцем по монитору, где отображались тепловые силуэты шимпанзе.

— Они под воздействием вашего… препарата, господин Чи Квон? Почему они не шевелятся уже минут десять? И что с монитором?

Развернувшись к пульту, Чи Квон пробежался взглядам по показанием индикаторов. Его лицо пересекла тень.

— Хм, странно. Очень странно. – Ученый поправил очки. – Мы заразили этих шимпанзе видом Си-3.

— И сколько у вас всего видов вашего паразита?

— Около пятнадцати. – Выдвинув клавиатуру, Чи Квон застучал по клавишам. – Так, я сейчас прерву цикл и включу резервную камеру. Что‑то не так.

— Около? – напрягся Куратор.

— Один вид активно размножается и быстро мутирует. Он крайне агрессивен. Вчера в нашей лаборатории было пятнадцать видов. Но их уже могло стать больше.

Пульт мигнул всеми датчиками индикации, и скакавшие прежде синусоиды показателей превратились в прямые линии. Вконец озадаченный ученый вздрогнул, его пальцы зависли над клавиатурой.

— Похоже, программная ошибка, – после паузы наконец решил Чи Квон.

— Картинку, быстро!

— Ах, да… – Несколько ударов по клавишам, и стена превратилась в монитор. Один взгляд на картинку заставил обоих мужчин покрыться холодным потом.

Некогда аккуратная, абсолютная белая комната, с потолка которой свисали роботизированные руки и щупы, была полностью разгромлена. Стеллажи и шкафчики для образцов валялись на полу, по полу всюду раскиданы побитые склянки, сам пол и стены забрызганы пятнами крови. А в творящемся вокруг бардаке вокруг двух операционных столов медленно брели две обезьяны. Они были увешаны датчиками, из шерсти торчали антенки вживленных под кожу электродов. Но самое жуткое – у одной по локоть отсутствовала рука, у другой была вырвана трахея, виднелся столб позвоночника. С такими ранами не живут и тем более не передвигаются. Однако обезьянам, казалось, было плевать на законы мироздания.

— Чи Квон, что это? – Куратор полностью ослабил галстук.

— Я–я-я… не знаю. – Губы ученого дрожали, но он не мог оторвать от дисплея восхищенного взгляда. Он понимал, что создал что‑то ужасное и вместе с тем великое.

— Пускай газ. Когда шимпанзе сдохнут, за дело возьмется группа зачистки. Это… это надо уничтожить.

Обезьяны упали минут через десять после отравления газом. Однако полностью их не смогла убить даже синильная кислота. Впрочем, газ сделал свое дело и, нарушив работу центральной нервной системы, обездвижил приматов.

Выждав для верности еще минут десять, Куратор дал команду группе зачистки, и в лабораторию ворвалась пара солдат с автоматами и костюмах химзащиты. Им было известно, чем занимались в лаборатории, и они были готовы к самому худшему. Им не раз приходилось ловить сумевшую порвать ремни обезьяну, не раз приходилось убивать животных, проявлявших признаки психоэмоциональных расстройств. В этот раз они ждали бешенства и, следуя приказу наплевавшего на сохранность приборов Куратора, прямо с порога разрядили в бьющихся в, казалось, конвульсиях приматов по полному рожку боевых патронов.

А дальше… дальше начали оживать кошмары. Стоило одному из солдат подойти к телу примата, как тот схватил его за голень единственной рукой и впился в ногу человека зубами. С десяток секунд изрешеченная пулями обезьяна разрывала зубами костюм и отрывала от вопящего солдата куски плоти. А после, оставив истекающее кровью тело человека биться в конвульсиях, поползла ко второму солдату, который трясущимися руками пытался вставить в автомат новый рожок.

Оторвав взгляд от монитора, Куратор схватил Чи Квона за шкирку и вздернул его на ноги.

— Уходим! Немедленно!

— Мои исследования! – Руки ученого протянулись к стоящему в углу стеллажу с папками. – Нужно все забрать!

— Некогда! – Куратор силой дотащил упирающегося ученого до двери и, нашарив в кармане карточку–пропуск, хлопнул ей по сенсору. – Бросаем все и изолируем этаж!

Однако перед перспективой потерять работу всей своей жизни, прежде кроткий и покладистый Чи Квон решил взбрыкнуть. Рванувшись, под треск разлетающихся пуговиц он выскользнул из халата и, кинувшись к стеллажу, принялся сгребать в охапку папки с документами. Они выскальзывали из его рук, падали на пол. Ученый хватал другие, но и они сыпались на пол.

Зарычав, возникший за спиной ученого Куратор со всей силы приложил Чи Квона рукоятью глока по виску. Схватив полу–оглушенного азиата, так и не пожелавшего отпустить несколько папок, он потащил его к двери.

В коридоре под низким, сводчатым потолком неистово крутились проблесковые фонари, метая вокруг себя вспышки красного, воем заходилась тревожная сирена. А справа, где располагалась экспериментальная комната лаборатории, доносились человеческие крики и призывы на помощь. Раздался треск автоматной очереди – и из дверей лаборатории, метнув в кого‑то позади бесполезный автомат выскочил солдат. Он бежал подволакивая ногу и бежал прямо на Куратора, за которым коридор перегораживала бронированная, противоударная дверь.