Организм 2.0 - Страница 118

118

Откинувшись на спинку стула, Долин расхохотался. Ирония судьбы – вакцина всегда находилась ближе, чем он мог представить. Чтобы получить ее, не требовалось отправляться в столицу. Его собственный организм прекрасно подходил на роль биофабрики, ему достаточно было просто заразиться токсоплазмой вместе с бактериофагом. А дальше оставалось продержаться несколько дней.

У него получилось продержаться. И прежде слабый бактериофаг, попав в благоприятную среду внутри живого и теплого тела, окреп и начал стремительно размножаться. Через несколько дней количество вирусов достигло числа, которого оказалось достаточно, чтобы сдержать токсоплазму. Бактериофаги успели вовремя, они полностью остановили процесс заражения и обратили его в обратную сторону. Пока он сам, Долин, сражался и спасался от мертвецов, внутри его тела велась не менее свирепая схватка, исход которой определял судьбу всего мира. И схватка завершилась в пользу человечества.

Природа разработала эффективное средство против токсоплазмы, человек его обнаружил. Дальше нужно лишь разработать на основе бактериофага вакцину и распространить ее по миру. Но это – Долин покосился на мертвецов за стеклом – будет едва ли не самой сложной частью. Вакцина, вернее, ключик, ведущий к созданию вакцины, найден, но толку‑то? Если не получится благополучно добраться до людей, никто так и не узнает, что средство против токсоплазмы найдено и что оно вполне эффективно. Едва вспыхнув, огонек надежды еще может погаснуть. И в этом мире, в этих условиях, с таким врагом он вряд ли загорится во второй раз.

Ткнув Долина в плечо, Кнопа спросила:

— Чего ржешь?

Обернувшись, Алексей сообщил:

— Я только что нашел средство против токсоплазмы.

— И что? – протянул Швец. Осознав смысл сказанного, штурмовик задумался, после осторожно, словно боясь спугнуть наваждение, спросил: – Подожди–подожди… что именно ты сказал? Вакцина?

— Не, не сама вакцина. Всего лишь бактериофаг.

— Думаешь, мы в курсе, что это такое? – пробормотала Кнопа.

— Вирус, источником пищи которого является токсоплазма. И я его носитель.

Кнопа с надеждой уточнила:

— Значит, ты поправишься?

— Пока что все идет к этому, – кивнул Долин.

— Во дела… – пробормотал Швец. Потянулся к лежащей на столе рации. – Надо сказать Савельеву…

Едва Швец дотронулся до рации, как та сама, тренькнув, голосом запыхавшегося инженера известила:

— Народ, у меня все готово. Сейчас врублю систему пожаротушения. Три… два…

На счет «раз» разбрызгиватели под потолками всего комплекса открылись, орошая стены, полы и протистов каплями горючей жидкости…

Набрав на планшете, подсоединенному к системам комплекса, команду, Савельев вырубил систему пожаротушения. Все прошло, как надо. Все двести литров горючего теперь устилали полы практически по всей станции. Не попало топливо всего в несколько помещений с чувствительной к влаге аппаратурой и машинный зал.

Выслушивая по рации, висящей на кране водопроводной трубы, вещающего про вакцину Швеца, Савельев вызвал на экране планшета окно интерфейса управляющей программы станции. Отыскав систему регенерации воздуха, он подключился к ней и перехватил управление компрессором. Удостоверившись, что его мощности хватит, чтобы менее, чем за минуту, откачать весь воздух, инженер с тревогой глянул на ходящую ходуном дверь. Она держалась на честном слове – из‑за расшатанных косяков сыпалась бетонная крошка, сама дверь вогнута внутрь, удерживающие засов скобы треснули и начали отгибаться. В запасе не больше десяти минут, но их хватит сполна.

Подхватив полупустую канистру и рацию, Савельев направился к двери. Из‑под нее внутрь зала с лестницы просочились струйки топлива.

Отвинтив крышку канистры, нагнув канистру, Савельев начал пятиться назад, оставляя за собой ручеек топлива. Отойдя от двери на десяток метров, он осмотрелся в поисках укрытия и остановил свой выбор на кармане в стене между аварийным генератором и цистерной системы очистки воды.

Поставив почти пустую канистру, инженер достал из кармана зажигалку. Пока он готовился, большая часть топлива уже должна была испариться, наполнив коридоры станции взрывоопасными летучими газами. Взрыв разметает протистов, а огонь закончит начатое и уничтожит сумевших уцелеть мертвяков.

Поднеся ко рту рацию, Савельев произнес:

— Я готов. Поджигаю.

— Удачи, – напутствовал его Швец. – Скоро спустимся за тобой.

— Ага, давайте. А то меня немного напрягает сидеть здесь в одиночку.

Убрав рацию в карман, Савельев присел на корточки и, поднеся зажигалку к началу ручейка топлива, чиркнул колесиком. Горючее занялось мгновенно, от первой же искры, опалив ладонь инженера. Вспыхнув, пламя побежало тянущейся по полу дорожке горючего к двери.

Подхватив канистру, унося ее подальше от огня, Савельев кинулся, прижимая к груди планшет, к укрытию. Едва он, пробравшись между машинами, вжался в стену, оглушительный взрыв сорвал дверь с петель, внутрь посещения ворвалось раскаленное облако огня. Вылетев из него, дверь торцом вонзилась в бак.

В следующую секунду свет во всем комплексе погас…

Существо, занявшее лабораторию молекулярной генетики, никогда не покидало пределов своего жилища. Ему это было не нужно. Время для него текло иначе, нежели для людей. Для него, почти бессмертного создания, вообще не существовало такого понятия. С тех пор, как мужчина, некогда носивший имя Затицкий, изменился, о прежнем нем больше не напоминало ничего – даже его внешность. Он перестал быть человеком два с половиной года назад. С тех пор, как он выбрался из своей камеры и переместился в лабораторию, где за ним не могли бы следить его бывшие коллеги, он больше ни разу не сдвинулся с места. Однако сидя в четырех стенах в добровольном заточении, существо было свободнее кого бы то ни было в этом мире. Ибо в самой лаборатории находилась только его физическая оболочка, тогда как сознание, его «я» не было ограничено жалким человеческим телом.

118